Российский боец Александр Шаблий 11 марта одержал победу в четвертьфинале Гран-при Bellator над азербайджанцем Тофиком Мусаевым техническим нокаутом в третьем раунде. В эксклюзивном интервью mma.metaratings.ru он рассказал, как Артём Левин научил его бить нокаутирующий удар, кого считает своим будущим соперником в полуфинале, почему проиграли Валентин Молдавский и Пётр Ян, сколько русских в American Top Team и как появилась его знаменитая папаха-кубанка.
«Нокаутирующему удару меня научил Левин»
— Первый раунд вы провели осторожно, работая вторым номером. Опасались, что Мусаев, как обычно, пойдёт на штурм с первых минут?
— Нет, я его не опасался. Был план на бой раздёргивать соперника. Первый раунд был пристрелочный, потому что пять раундов – это длинная дистанция. Я посмотрел, как он реагирует на мои движения, и с третьей минуты начал работать. Я понял для себя картину и начал проводить успешные атаки.
— Вы рассматривали для себя возможность использовать борьбу?
— В моём плане была борьба, но чуть позже. Надо было чуть продышаться и пристреляться, а позже планировал работать универсально и в том числе бороться. Не исключал я и варианта, что Тофик тоже будет бороться, поэтому уделял в подготовке внимание борьбе.
— Вы отрабатывали нокаутирующий удар, или он получился спонтанно?
— Нет, не спонтанно. Этот удар я использую второй год. Это специфический протыкающий удар, его можно назвать и пристрелочным, им хорошо вымерять дистанцию. Я его бил и в бою с Примусом, но камера так сняла, что он был не виден. Когда я сел отдыхать между вторым и третьим раундом, Артём Левин мне сказал попробовать ударить тип (удар ногой в корпус по прямой линии, – прим. редакции), потому что для него был подходящий зазор. Кстати, он меня и научил его бить. Раньше я бил немного толчковый тип, а это пронизывающий удар. В него не вкладываешься, но он хорошо сбивает дыхание соперника.
— Какие ещё советы вам давал Левин по ходу боя?
— Мне говорили, что я всё хорошо делаю и иду по плану, говорили, чтобы я пробовал бороться, если есть возможность. Я сказал, что переведу попозже, потому что чувствовал, что наращиваю темп в стойке. Также говорили, чтобы не забывал про левую руку и держал её выше. Других существенных корректировок не было.
«Макки – сложная задача, которую интересно решать»
— На повторе после вашего попадания было видно, что ваша нога пошла в сторону паха. Насколько это был серьёзный контакт? Не боялись, что из-за этого могут признать бой несостоявшимся?
— Опасений у меня не было. Я понимал, что бой может продолжиться и был в недоумении, почему ему дали время восстановиться. Когда бил, чувствовал, что нога если и коснулась его паха, то прошла по касательной. Я в спаррингах же понимаю, когда попал в пах, а когда – нет. Если посмотреть с камеры с правого, а не левого ракурса, будет видно, что моя нога ушла в ногу. Вся сила была направлена ударом в печень. Я бил не в «солнышко», а чуть левее – в печень. Я не говорю, что Тофик пытался взять время на восстановление. У него сбилось дыхание, он не мог разговаривать. Всякое бывает. Когда я к нему подошёл, он вообще не мог говорить. У меня был первый бой в АСВ с парнем (Майклом Брайтмоном, – mma.metaratings.ru), которому я коленом пробил печень. Его так скрутило, что после боя он не мог говорить. Тут была аналогичная ситуация. Я разговаривал с его командой после боя, и они признали, что удар был легальный. Снимок у Тофика показал перелом ребра.
— Следующим вашим соперником станет победитель боя Эй-Джея Макки и Патрики Фрейре. Кто будет более интересным соперником для вас?
— Для меня расклад очевиден. Макки гораздо интереснее, чем «Питбуль», который проиграл разгромно Усману. Для меня он ничего интересного не представляет, я знаю, как его побеждать. А Макки – это сложная задача, которую интересно решать. У него хорошая узнаваемость и медийность. Для меня бой с ним в Америке будет ярким событием. У меня до этого был только один бой с известным соперником – Примусом, после которого обо мне стали говорить. Тот же Тофик известен в странах СНГ и Японии, а в Америке такая же тёмная лошадка, как и я.
— Усман Нурмагомедов тоже решил исход боя ударом ноги. Для вас стала неожиданностью столь быстрая его победа над Бенсоном Хендерсоном?
— Для меня было ожидаемо, что Усман выиграет. Наверное, Бенсон был чуть послабее всех остальных ребят в Гран-при. Возраст говорит сам за себя, но у него хорошая медийная составляющая и громкое имя. Я бы сам хотел с ним подраться, но не потому что он крепкий парень, а потому что это был бы хороший шаг в плане медиа. Но сейчас он уже не тот, что был раньше. Усман чётко отработал, зацепил его, не дал подняться, забил и задушил. Всё сделал красиво, мне понравилось.
— Многие специалисты говорят о высокой вероятности российского финала, но при этом ваша половина сетки более сложная, чем у Усмана, потому что и Мусаев не подарок, и Макки – один из фаворитов. Вы с этим согласны?
— Вы знаете, сейчас будут говорить, что и Тофик ничего особого кроме правой руки не имел. Но Тофик так выглядел, потому что я с ним был. Как он будет выглядеть с другими ребятами, это вопрос. Посмотрите его другие поединки. У кого бы мы ни выиграли, всегда будут сомнения. Что касается сетки, то Макки и Тофик действительно одни из самых крепких парней. Но сейчас я нахожусь на такой стадии карьеры, что с кем драться, если не с ними.
«Четыре дня я пролежал и был готов сняться с боя»
— Среди успехов наших бойцов в минувший уик-энд было две ложки дёгтя. В чём вы видите причины поражений Валентина Молдавского и Петра Яна?
— Валентин побежал просто вперёд и поспешил. Мы с ним вместе общались, когда летели домой. Он выигрывал у этого парня и немного сказалась в бою самоуверенность. Он пошёл вперёд, когда было не нужно. А у Васселла длинные рычаги, вот он и ударил коротко снизу, так что было не видно удара. Такое бывает. Я думаю, это сделает его сильнее, умнее и хладнокровнее в боях.
Что касается Петра Яна, то он уже написал, что была травма. Я не знаю её характера, но все мы видели, что он был не тот, каким мы привыкли его видеть. Это было не потому, что он не тренировался. Я знаю, что он тренировался не только из соцсетей, но и от моего друга и спарринг-партнёра Шамиля Гасанова, который был в Таиланде, готовясь к бою в ONE, и работал с Петром. Он говорил, что Петя пашет, в хорошей форме. Но всегда бывают разные обстоятельства, через которые приходится проходить. Если бы Пётр выиграл, об этом, может, никто бы и не узнал. Я думаю, ему надо взять паузу и отдохнуть, собраться с мыслями и вернуться.
— У вас в процессе подготовки тоже был форс-мажор. Насколько болезнь помешала подготовке к бою и как сказывалась в поединке?
— Она мне придала серьёзного нервоза. Такая ложка дёгтя. Я был в отличной форме, прекрасно себя чувствовал и в первый раз в жизни заболел на стадии, когда надо отдыхать, восстанавливаться и больше работать под соперника. Я заболел жёстко. Это была ангина, вызванная инфекцией. Я вообще не страдаю ангинами. Бывает продует и болят уши, но такого ещё не было. Я четыре дня отдыхал и вообще не тренировался. В пятницу я отборолся, а субботу и воскресенье отдыхал. В понедельник вышел на тренировку, и мне стало ещё хуже. Вторник я пролежал и думал, что если в среду буду чувствовать себя плохо, надо сниматься с поединка. Сказал тренеру, что если проснусь в таком состоянии, то не смогу согнать вес.
Мы понимали, что весогонка с инфекцией в организме только усугубит состояние. Так я мог подвести и организацию, и Тофика, которому можно было сказать заранее, чтобы он тоже не начинал гонять вес. Можно было попросить перенести бой на конец марта, но я знал, что там есть запасные, и мне могут не дать этой возможности, а просто заменить на другого бойца. Но произошло чудо, и я выздоровел за эти четыре дня. Я полоскал горло и в среду почувствовал себя уже нормально. Сделал лёгкую тренировку, в пятницу провёл спарринги и согнал вес.
«В казацкой кубанке выхожу с 18 лет»
— Яна Куницкая сказала , что American Top Team можно переименовать в Brazilian & Russian Top Team. Много соотечественников с вами готовились?
— Да, много. Гостиница, где мы живём, практически вся была заполнена россиянами. Из 15 номеров только в трёх жили не россияне. С одной стороны, это очень удобно, а с другой, английский язык не подтянешь. Есть как плюсы, так и минусы, но плюсов больше.
— В интервью вы попробовали несколько слов сказать по-английски и что-то получилось. Есть прогресс?
— Да, мы учим английский. Я стараюсь отвечать на английском на пресс-конференциях и в интервью, но говорить на людях мне пока не очень комфортно. В зале с тренерами и спарринг-партнёрами легко, потому что знаешь бойцовский и тренировочный сленг. Но когда тебе задают вопросы, не касающиеся спорта, начинаешь задумываться.
— Все знают историю про папаху Хабиба. А как у вас появилась казачья папаха?
— Это казачья кубанка, которая появилась у меня, когда я выходил на бой в 18 лет. На тот момент ещё никто не выходил в папахах. Мой старший товарищ сказал мне: «Саня, мы же казаки с Ростова! Почему ты не выходишь в кубанке? Давай, выходи в кубанке, наша ростовская группа «Атаманский дворец» напишет тебе песню, а ребята перед твоим выходом сделают джигитовку». Конечно, я не мог отказаться. Этот бой был на Петровском причале с опытным поляком Лукашем Бугарой. Я в первый раз вышел в кубанке, под песню ростовских ребят-казаков. У них такой интересный казанский рэп. Будет возможность, послушайте. Я выходил под эту песню несколько лет, потом они написали другую, и я тоже под неё выходил. А эта кубанка со мной ездит с 18 лет.
