mma.metaratings.ru продолжает цикл «Лучшие бои в истории бокса». В этом материале речь пойдет о реванше Сонни Листона и Флойда Паттерсона, который состоялся 22 июля 1963 года. О первом поединке соперников вы можете прочитать здесь .
Санта Клаус
После 25 сентября 1962 года, когда Листон сравнял с землей Флойда Паттерсона, ходили разные завиральные теории относительно того, как это все произошло. Конечно, люди не могли внезапно сказать, что они прозрели. Это наоборот бывает: шел, шел – и вдруг спятил. (В интернете положено в таких случаях ставить смайлик). А вот, чтобы шел спятивший, ррраззз, и все извилины встали на место – такое случается значительно реже. (Опять смайлик).
К чести американской публики, приходится сказать, что «чемпионское ралли» в поддержку Паттерсона, когда Рокки Марчиано, Ингемар Юханссон, Эззард Чарльз, Джерси Джо Уолкотт и Джеймс Брэддок высказывались в поддержку Флойда Паттерсона, не произвело на нее особого впечатления. Перед боем ставки заключались из расчета 8-5 в пользу Листона. Да-да, в пользу Листона. А кто угодно мог говорить что угодно. Так что его победа не была такой уж большой неожиданностью ни для кого. Я даже не припомню случая, когда бы такая единодушная поддержка так мало помогла. На память приходит только бой Джека Джонсона и Джеймса Джеффриса в 1910 году. Этот бой мы еще будем обсуждать.
До странного мало говорили о том, что лежало на поверхности. Сверхъестественная длина рук Листона, и его запредельная мощь. Это, впрочем, понятно. Руки были длинными всегда. Не замечать их было бы глупо, а люди в своих ошибках редко видят что-то глупое. Другое дело, когда ошибся кто-то другой.
Вместе с тем, если реальность была такова, то надо было к ней как-то приспосабливаться. Тем более, что внутри себя очень многие это уже делали. В это время художественному директору (в наших реалиях зав. отдела иллюстраций) журнала «Esquire» Джорджу Лоису пришла в голову шальная, но оригинальная мысль. А что будет, если сделать из Сонни Листона рождественского дедушку Санта Клауса? А что? «Пусть безумная идея. Вы не решайте сгоряча!» – как пел чуть позже немного по другому поводу Владимир Высоцкий. В общем, безумная – не безумная, но Лоис поручил ее осуществление известному фотографу Карлу Фишеру.
Фишер преисполнился важностью задания. Посадил Листона, надел на него колпак, после этого выбрал экспозицию, нажал на спуск, и... В тот же самый момент он пережил страшнейший шок. Услышав, что кадр сделан, Сонни встал и, ни слова не говоря, вышел из комнаты. Стоявший здесь же Лоис бросился за ним, лопоча, что ему нужно сделать еще хотя бы несколько кадров, и схватил Листона за руку. Существуют различные описания этой сцены, но здесь они все едины. Листон обернулся и одним взглядом отбросил от себя этого докучливого малого на несколько метров.
Тогда Лоис, как утопающий за соломинку, бросился к человеку, который приехал вместе с Листоном, стоял в стороне и ничего не делал. Не факт, что он знал, кто это такой: «Объясни ему, пожалуйста, что мне нужно сделать, может быть, сотню снимков, чтобы выбрать из них один».
Сонни тем временем ушел в игорный зал (съемки проходили в казино) и, склонившись над покрытым зеленым сукном столом, делал ставку. Его знакомый подошел к нему сзади, взял его за ухо, поднял и со словами: «А ну-ка пошли!» – потащил назад в комнату, где проходила съемка. Сонни даже не пытался возражать или сопротивляться. Зрелище было хоть куда, особенно если учесть, что Листону было уже за тридцать, а выглядел он на все сорок.
Нет, этот человек был не отец Сонни Тоби Листон. Это был великий чемпион Джо Луис, перед которым Листон просто благоговел. Боги нужны даже самым отпетым людям.
Лоис не просчитался. Съемка удалась. И по сей день мы отчего-то тупеем, когда видим этого всепонимающего и ничего не прощающего Санту Клауса. Есть от чего съесть язык.
Реванш с Паттерсоном
Второй бой с Паттерсоном состоялся 22 июля 1963 года в Лас-Вегасе. На этот раз все было принципиально иначе. Ставки заключались из расчета 4-1 в пользу Листона. Перед началом боя кто-то закричал: «Последний раунд, ребята!» Существуют различные версии, относительно того, кто это был. Но это не так уж и важно. Важно, что этот крик выразил то, что думали очень многие. И, казалось, сам Флойд так думал. Во всяком случае, в его действиях читается какая обреченность. Сиротливо прозвенел гонг, и то, чему уже давно было начаться и закончиться, пустило ход времени.
Всегда говорят, что во второй раз Флойд продержался на четыре секунды больше, чем в первый. В общем-то, да, но тут есть нюансы.
Прошло буквально несколько секунд, и Паттерсон пропустил первый мощный удар Листона. Правый по корпусу. Остается только гадать, как лихо ему пришлось. Он согнулся, выпрямился, и дальше хочется сказать, что все пошло, как ни в чем не бывало. Но это не так. В сущности, он оказался где-то близко к нокдауну. Как-то он перетерпел, но полностью не восстановился. У него просто для этого не было времени. Флойд сопротивлялся, но абсолютно спокойный Листон через несколько серий обрушил на его голову комбинацию с обеих рук. Паттерсон удерживался на ногах каким-то чудом. Но вот кончилось и оно. Паттерсон упал.
Он встал и продолжил бой. После нескольких невнятных атак, Флойд провел атаку справа, но она оказалась чреватой большими последствиями. Листон тоже ответил на атаку Паттерсона справа. И еще как! Он ударил слева. Флойд как-то сразу полупотерялся. Еще некоторое время он дрался на автомате, находясь в бессознательном состоянии, но потом упал после удара Листона справа.
Это было еще не все. Флойд снова встал. У него не было никаких шансов, но их не было у него еще в начале боя. Флойд выкинул правую руку. Неплохо выкинул. Но Листон нанес два правых и левый боковой, и Паттерсон растянулся. Как было и в прошлый раз, нокаут случился неожиданно. Флойд пытался встать, хотя вряд ли что-то соображал.
Послевкусие
Так закончилось противостояние Паттерсона и Листона. Если захочешь рассмешить Господа, расскажи ему о своих планах. Вряд ли это кто мог тогда представить себе, но это был последний бой Листона в ранге чемпиона. Самые скептичные тогда высказывались в том плане, что он будет править тяжелым весом лет десять.
Молодой горлопан Кассиус Клей всюду присутствовал, он был и на последнем бое Паттерсон – Листон, что-то надрывая глотку кричал, доказывал, но слепота людей бывает такой же всепроникающей, как и их способность в других условиях все замечать. Видеть совсем молодого Клея – это как смотреть камео в фильме в будущем очень известного актера. Вот он какой, оказывается, был. А мы и не знали.
Через год, в 1964 году, Кассиус Клей побьет Листона, станет Мухаммедом Али, но до этого пока еще далеко. Очень далеко. Даже странно, что его как-то выделили из всего, что тогда показывали. Может, потому, что кричал слишком громко.
А потом 30 декабря 1970 года Листон умер. Тело нашла приблизительно через неделю его ненадолго уехавшая и, кстати, очень любящая его жена Джеральдин. От чего? От последствий передозировки героина. То, что он не мог умереть от этой причины, было ясно уже тогда. В те девственные времена героин кололи. Нашли такой укол и у Листона.
Все хорошо, но Листон физически не мог сделать себе этот укол. У него была хорошо задокументированная фобия. При виде шприца он превращался в агрессивное желе. Общавшийся с ним вплоть до последних дней его рекламный агент Харольд Конрад категорически отрицал, что Листон мог сделать себе укол. Для этого его надо было связать, а кто такого свяжет? Любопытно, что и сейчас можно найти противоречивые слухи о его смерти. Полиция утверждала, что «общеизвестно», что он был героиновым наркоманом. Ну, да. Люди любят прятаться за подобные формулировки, которые при ближайшем рассмотрение оказываются полнейшей фикцией.
Дата 30 декабря 1970 года тоже сомнительна. На пороге дома оставляли молоко и газеты, получалось, что с 30 декабря их никто не брал. На том и порешили. На самом деле, тело было в таком состоянии, что даже то, что ему делали укол, можно сказать лишь с очень большой натяжкой, медэксперт не взялся этого утверждать. Просто жил человек и умер. Пришел в этот мир неизвестно когда и покинул его тоже неизвестно когда.
Я начал свой рассказ о Сонни Листоне с его слов: «Когда-нибудь специально для боксеров напишут блюз. Медленную мелодию будет вести гитара, ей будет тихо аккомпанировать труба и будет звенеть колокол».
Моя книга «Большие чемпионы» вышла в 2003 году, и я через некоторое время забыл и о Листоне, и об этих его словах.
А потом судьба занесла меня в Нью-Йорк. Это было в 2006 году. Я шел в метро на Манхэттене и вдруг окаменел. Кто-то играл тот самый блюз памяти боксера. Инструменты были немного не те, но мелодия была та самая. Я остановился. Боже, как было грустно. Как грустно.
Только тут я увидел музыкантов. Три человека. Все афроамериканцы. Помню, один был калека, а бесподобную мелодию выводила полноватая женщина. И каждая нота в ней звучала, как в последний раз. Над музыкантами висела не ахти как аккуратно сделанная надпись «Mississippi Delta Blue». Люди стояли и некоторые, не стесняясь слез, плакали. Деньги к ним текли рекой.
Я не знаю как, но каким-то образом блюз памяти Сонни Листона прозвучал. И он его слышал. И я тоже.
