26 августа на турнире промоушена Hardcore Boxing состоялся боксерский поединок, в котором Иван Штырков потерпел поражение нокаутом в первом раунде от Константина Ерохина. При этом в планах «Уральского Халка» есть бои с Максимом Гришиным по правилам ММА 22 сентября и против Владимира Минеева по правилам кикбоксинга в середине ноября.
В интервью MMA.Metaratings.ru Иван рассказал:
- о поражении от Ерохина;
- о критике Камила Гаджиева;
- о гонорарах за бои;
- об отношении к Минееву;
- о поединке Тактарова и Монсона;
- о заочных спорах с Шлеменко;
- о бое Спивака и Гана.
«Нет гарантий, что бой с Минеевым состоится»
– Иван, какое влияние оказывает ваше поражение от Ерохина на бои с Гришиным и Минеевым?
– На промоушен RCC никак. Мы переговорили с руководством. Будут проведены все медицинские манипуляции, дабы избежать побочных эффектов от полученного урона. Организация боя в силе. 22 сентября турнир должен состояться. Соперник тот же – Максим Гришин. Я настроен и заряжен. Никто не застрахован от поражений. Это наша работа. Когда с тобой случается что-то в первый раз, это нужно больше пережить самому, нежели это как-то влияет на посторонние вещи.
– Бой с Минеевым? Наверняка, Камил Гаджиев переживает, нужен ли ему боец с одним поражением или, не дай бог, с двумя.
– Поражение в боксе, а я выступаю по кикбоксингу. Если бой нужен, Гаджиев его сделает, если не нужен – делать не будет. У меня жизнь не зацикливается на поединке с Минеевым. Это не означало, что ради боя с ним я любой ценой должен отказаться от других противостояний.
У меня не подписан контракт с Минеевым, нет никаких гарантий, что бой вообще состоится. Только вызовы и какие-то видео в социальных сетях. Это все лишь слова. Если кто-то распереживался – не мои проблемы. Я принимаю решение, иду своей дорогой. Результат не всегда может нас радовать. Вспоминаю, сколько людей вырубил и победил, но они как-то живут в этом мире, жизнь продолжается. Такая работа. Ничего страшного нет.
В плане медиа и других интересов – не знаю. Я нахожусь на таком этапе своей карьеры, когда хочу заработать денег. Хочу больше выступать, и считаю, что заслужил это своими противостояниями и бэкграундом. Это не значит, что я готов падать от любого соперника. Я просто не могу понять, почему мою карьеру все время преследуют странные вещи. То людям не нравится, что я быстро устаю, то был не техничным бойцом, бил только коряги и ничего не умел. Людям тоже не нравилось.
Сейчас начал работать больше на технику бокса, еще что-то и упал. Опять от таких же обычных коряг, «плюшек», которые бил сам. Непонятно, чего людям надо. Всем не угодишь и нужно просто выполнять свою работу хорошо. Предвзятое отношение будет всегда. Следующее противостояние 22 сентября в RCC. Что там с Минеевым и Гаджиевым, разберемся ближе к делу.
«Согласен с Гаджиевым, боксерского класса у меня нет»
– «Тренерский штаб Штыркова думал, что Ерохин давно не дерется, уже староват, может быть, где-то замедлился, может быть функционально не готов. Чтобы это проверить, нужно было переводить бой в поздние раунды. Для того, чтобы переводить бой в поздние раунды, нужно иметь соответствующий класс, а класса у Вани боксерского просто нет». Так о вашем поединке выразился Гаджиев. Насколько его критика справедлива?
– Ничего нового, странного или оскорбительного Камил не сказал. Если брать бокс как профессиональный спорт, боксерского класса у меня нет. Я умею боксировать на своем уровне, но не на уровне профессионального боксера или олимпийского чемпиона. Всегда говорил, что я – совершенно не боксер. Просто пытаюсь поднять уровень своего так называемого бокса. Что мы называем боксом? Драку руками. Это удары руками. Подтянуть бокс – подтянуть технику ударов руками. Если мы говорим про кикбоксинг, это значит нужно подтянуть руки и ноги, и правильную защиту от ударов ногами, лоукиков и все остальное.
Согласен, что никакого профессионального класса по боксу у меня нет. Просто есть такая тенденция, что люди, не имеющие отношение к боксу, дерутся по правилам этого вида спорта. Не знаю, как это произошло, но мы вынуждены играть по этим правилам, если хотим заработать.
– Ранее у вас был записан вызов на бой Дмитрию Кудряшову – профессиональному боксеру. Сейчас это выглядит даже странно.
– Конечно, после поражения все выглядит странно. Как говорится, бабло победит зло. Ну, чего ходить вокруг да около. Был звонок, поступило предложение. Ты его принимаешь или нет. У ребят вроде Хабиба Нурмагомедова есть тренерский штаб и четкая цель, прийти к какой-то вершине. Они сконцентрированы на этом одном. Цель легкоатлета на Олимпийских играх – выиграть в своей дисциплине.
Моя цель – выступать как можно чаще, но адекватно. Конечно, обороты, которые я сейчас набрал, это не совсем адекватно для профессионального спорта. Но я принял это решение и мне за него расплачиваться. Никто кроме меня от моих поражений не страдает, и от моих побед никто плюсов не получает. Я – хозяин своего здоровья и своей карьеры. Меня никто особо не ведет.
По одним причинам я выступаю в RCC, а также мне приходят интересные предложения от других организаций. Нечего выдумывать. У меня нет цели стать чемпионом и профессиональным боксером с нулем поражений. О чем можно говорить в 35 лет? Только о хороших выступлениях, чтобы хватило здоровья тренироваться и показывать достойные бои. Такие поражения тоже достойны уважения. Я не упал от непонятного удара. Не отказался, а вставал до последнего, пока судья не остановил бой. Держался на ногах как мог.
Тут странно, что ты выигрываешь, выигрываешь и потом раз – проиграл. Все говорят – мертвяк. Как так? У меня не было никакой гарантии, что я должен выигрывать до конца своей жизни. Боксерского класса у меня нет, но непонятно, что было бы в пятом-шестом раунде. Я не думал, что Костя не боксирует, не дерется. Знал, что он тренируется, Мы с ним пересекались, видел ролики, на которых видно, что у него отличный лагерь. Он прекрасно готов. Я принял бой. Здесь побеждает только один. Понятно, что проигрывать не хотелось.
– Понятно, что согласились на бой из-за денег, но после боя не было мысли, что зря?
– Нет, конечно. Не было. Все нормально. Прекрасно отдавал себе отчет в том, куда иду и зачем.
– После вашей фразы про «поражения тоже достойны уважения» у меня создалось ощущение, что тут идет намек на бой Александра Усика и Даниэля Дюбуа…
– Нет, не намекал. Я только недавно увидел удар. Только мне показалось, что он не был ниже пояса.
– Это тоже важный момент, но я о том, как падал Дюбуа. В моменте с первым нокдауном точных попаданий толком и не было стороны Усика, а после второго падения Даниель медленно вставал и сейчас жалуется на рефери…
– Я за собой не чувствую угрызений совести, потому что хотел продолжать и вставал насколько это было возможно, держал руки, огрызался. Понятно, в башке все плывет, и нет большого опыта. Как с этим справляться? Если бы это были ММА, было бы по-другому. Что я могу добавить? Я огорчен, но не собираюсь ставить на себе крест или говорить, что я – никчемный боец.
«Понятно, что Тактаров и Монсон – это не бокс. Что смеяться?»
– Еще один интересный комментарий дал Рамазан Исмаилов: «Если Штыркову платят в Hardcore хорошие деньги, сопоставимые с тем, что готов заплатить Камил Гаджиев, зачем Ивану смотреть на Владимира Минеева? Да, бой Штырков – Минеев по боксу или кикбоксингу стал неактуальным. Но по ММА их противостояние актуально». За бой с Ерохиным Hardcore предложил больше, чем AMC Fight Nights за бой с Минеевым?
– Конечно, нет. Не больше предложения, которое сделал Камил. Но здесь бой был, а там никакого боя нет. Я провел поединок и получил деньги.
С Камилом про бой с Минеевым это пока только разговоры. Я живу сегодняшним днем. До ноября надо еще дожить. Меня устроило предложение за бокс. Мне было интересно. Может, не должен спортсмен сам вести дела с другими организаторами, но для этого нужен менеджер с холодной головой, который смотрит и оценивает, нужно или нужно это противостояние. Может, нужен человек, который может одернуть: «Это не наш план».
Можно посмотреть на себя со стороны и понять, что возможно ты взял на себя непосильные объемы. Я никого не виню, сам согласился и не считаю, что сделал что-то плохое для себя. Это хороший урок. Из него главное взять максимум.
– Заплатили больше десяти миллионов?
– Нет.
– Олег Тактаров недавно провел бой с Джеффом Монсоном, и он вспоминал о вас в контексте того, что Монсон выходил на выставочный бой со Штырковым, а Иван вероломно подрался по-настоящему и еще знал, какие части тела у Джеффа травмированы…
– Этот бой я давным-давно забыл. Тактаров что хотел сказать? Что я вел себя нечестно? Какая мне разница, что болит у человека? Не знал, что у него болит эта рука. За что схватился, то и оторвал. Вышел в ринг с осознанием того, что мы деремся. Выставочный бой и нет – этого я знать не мог. Не понимаю, о чем говорит Тактаров. Вот то, что они показали, это интересно было.
– «Интересно»?
– Какие кавычки? Это очень интересно было.
– Виталий Слипенко сказал, что они смотрелись немного жалко , а Дмитрий Кудряшов, что это вообще не бокс …
– Понятно, что это не бокс. Что смеяться то?
– Смотрели бой?
– Нет. Увидел нарезки того, что творились, и удивился. Могли это назвать боем в боксерских перчатках по смешанным правилам.
«Слова Минеева про «мертвую лошадь» неприемлемы ни тогда, ни сейчас»
– Владимир Минеев недавно дал большое интервью и сказал, что не считает вас «мертвой лошадью». Эта фраза применялась к конкретному бою. Именно из-за нее вы отказались тогда с ним драться или вести переговоры?
– Вопросы были к его поведению. Мы с ним не были знакомы. Не разговаривали ни о каких предстоящих поединках. Никаких планов не было делать бой. И вот так обращаться к человеку, которого не знаешь с желанием сделать поединок на его территории, у меня дома… Я так понимаю, он это раскачивал. Это было неприемлемо ни на тот момент, ни сейчас. Если хочешь подраться и качнуть, это все можно обсудить, а так, получается, сидел человек и думал, кого бы оскорбить? «Давай его». Какую реакцию он хотел? Я на такие вещи не ведусь.
Мне неинтересны эти интернетные перепалки и трешток. Не вижу в этом никакого плюса для спорта. Конечно, со мной может не согласиться Камил и многие промоутеры, которые скажут, что бои надо качать. Но если делать таким образом, мы потеряем. Мы и так его теряем. Если еще и мы, бойцы старой школы, воспитанные в жестких рамках приличия, морали и ответственности за свои слова и действия, а также отдавшие своему ремеслу всю жизнь, будем себя вести так, грош нам цена. Я не хочу таких людей называть спортсменами. Не хочу относиться к такому виду спортсменов. Это не мое поколение. Поэтому я не реагирую на такие вещи в интернете.
Поэтому я тогда спокойно ответил. Что за приколы? Хочешь бой, давай сделаем. После таких вещей никакого боя не будет. Как минимум, потому что это неправильно с точки зрения личностных отношений между двумя спортсменами. Я не говорю, что мы должны быть друзьями, но уважение проявлять в любом случае. Тем более тебе человек ничего не сказал и не сделал. Ты даже не знаешь меня по факту. У меня такие взгляды. Были и останутся. Поэтому скоро таким как я придется уходить на покой. Место займут молодые хайпожоры.
– Наверное, поэтому сейчас Минеев обошелся без жестких слов. Даже Камила Гаджиева это удивило. Он считает, что если не газовать, актуальность боя пропадет.
– Все мы взрослеем. Встречаем в жизни много испытаний, много жизненных ситуаций, когда задумываемся о том, что мы сделали или сказали сейчас пока, имея такой жизненный опыт. Я не вижу ничего плохого в противостоянии на уважении. Если Минеев будет газовать, боя может и не быть. Не хочу делить ринг и клетку с человеком, которого я не уважаю. Для меня спорт остается спортом в любом проявлении.
Мало кто грамотно, красиво и с юмором умеет газовать. Орать друг на друга матом – это неуважение не только друг к другу, но к спорту. Бабки не все решают. Заплатить моему оппоненту больше, чтобы он говорил что захочет? А я буду поддерживать? Потом выйдем и подеремся как в уличной разборке. Один оскорбил, второй ответил и подрались. Мы для этого делим клетку и ринг? Давайте тогда подеремся на пресс-конференции или в раздевалке за слова. Странное и неправильное восприятие.
«Мое доброе человеческое мнение о Шлеменко не изменится»
– У нас был разговор про Александра Шлеменко. Он дал свой ответ. Еще ответил Андрей Корешков. Что-нибудь интересное для себя услышали от них?
– Я даже не смотрел их ответы. Когда ты у меня брал интервью, ты спрашивал мое мнение. Я его тебе рассказал. Ответов на мое мнение может быть миллион, и каждый мое мнение может воспринять по-разному. Кто-то его мог воспринять с тем посылом, который говорил я. Без какой-то критики. Я бы постарался сделать карьеру Андрея лучше. В этом нет ничего такого. Не говорю, что у меня 100% это бы получилось. Говорил, что могло быть лучше.
Всегда можно стараться что-то сделать еще лучше. Это раздули, что у нас с Сашей конфликт. Нет у нас конфликта. Вам интересно мое мнение, вы его спрашиваете, а мне мнение на мое мнение не интересно. Я не был в диалоге с тем человеком, я был в диалоге с тобой. Если бы меня спрашивал Александр, тогда бы диалог был с ним, а тут получаются какие-то передачки.
– Так оно и есть. Поэтому меня отчасти удивляет, что вы хотите поговорить без посредников. Но одновременно понимаю…
– Да, у Александра же нет вопросов ко мне. Вопросы есть у тебя, тебе это интересно. Я ответил. Александру стало неприятно. Потом Андрюха и Саша ответили, мне неприятно. Не вижу смысла на это отвечать и дальше раздувать. Я знаю правду со своей стороны, и мне сейчас парировать их ответы – это продолжать раздувать. Опять отвечу тебе, они посмотрят и опять ответят мне, а я этого не посмотрю. Ты мне скажешь, и я опять отвечу тебе. Разговариваем мы с тобой, а люди отвечают мне. Мое мнение – не истина. Многие люди же не знают каких-то фактов. Я вижу это стороны. Как вижу, так и отвечаю.
– Закончить разговор про школу «Шторм» хотелось бы вопросом, ответ на который будет Шлеменко и Корешкову приятен. Вы же за них болеете?
– Вопросов нет. Никогда не отказывался от этих слов. Всегда говорил, говорю, и буду говорить, что очень благодарен школе «Шторм», Александру Шлеменко и всем парням за все, что они мне дали, сделали, показали и объяснили. Даже если я говорю, что у Александра не очень хорошая форма, я говорю то, что вижу. Я же не должен видеть одно, а говорить другое. Вижу, что у человека плохая форма. Неважно друг он мне, брат или просто знакомый.
Мое человеческое отношение к Александру не поменялось. Если ему не нравятся такие вещи, он может записывать ответ. Но я не испытываю никакой обиды, недоговоренности или злости к нему. Всегда желаю только побед и здоровья ребятам из школы «Шторм». У меня одни позитивные эмоции. Не очень приятные слова приходиться говорить и мне, и ребятам, но в этом нет ничего, что могло бы изменить мое доброе человеческое мнение об этих людях и не желать им победы и всего хорошего. Надеюсь, ничего такого не произойдет. Огня между нами не было, потому что его не из чего раздувать.
«Ган победит в третьем-четвертом раунде»
– Скажите, какие шансы на победу вы видите у Сергея Спивака на победу над Сирилом Ганом?
– Если Ган будет в хорошей форме, подвижный и разносторонний, ставлю на Сирила. Непонятно только, что у него с борьбой. Фрэнсис Нганну его конкретно залежал, против Джона Джонса и он не защищался. Ган – быстрый, выносливый и атлетичный.
Во Франции при равном бое ему точно отдадут победу. Но почему-то мне кажется, что равного поединка не будет. Скорее всего, досрочная победа Гана.
Спивак тоже неплох. Набирает обороты. Единственный шанс – не начать играть с Ганом в эту игру на скоростную перестрелку. Может, действительно, выбрать тактику Нганну. Позажимать, переводить, что-то сделать в борьбе. Но сравнивать физическую мощь Нганну и остальных тяжеловесов тоже дело неблагодарное. В сухом остатке, поставил бы на победу Гана в третьем-четвертом раунде.
А что у него есть ? Борьба тоже не чемпионского уровня , так если только кого мясом задавит