На турнире UFC 249, который прошел в американском Джексонвилле при пустых трибунах, российский боец Алексей Олейник одержал победу по очкам над бразильским бойцом Фабрисиу Вердумом. Победа, скорее всего, позволит 42-летнему тяжеловесу войти в топ-10 бойцов UFC в тяжелом весе.
С Metaratings Олейник эксклюзивно поговорил менее чем через сутки после боя. О крутизне Дэны Уайта, поединке при пустых трибунах, поддержке семьи и планах на будущее.
О запомнившихся моментах и эмоциях после боя
– Куда сейчас направляетесь?
– Я живу сейчас во Флориде, снимаю дом в Майами, а бой был в Джексонвилле. Это расстояние примерно в 550 километров. Вот я их в данный момент и преодолеваю. Туда приехал на машине и сейчас на машине возвращаюсь обратно.
– А почему машина, а не самолет?
– Ну 500 километров всего, и я не видел большого смысла лететь на самолете, хотя мне предлагали. Но аэропорт, ожидание, регистрация, посадка, плюс лететь 30-40 минут. И обратно аналогично. Я очень люблю путешествовать и в принципе спокойно проехался. Поэтому 5-6 часов в дороге, и все нормально.
– Эмоции от боя уже несколько улеглись?
– Я конечно доволен. Я выполнил работу. Работа закончилась, все вышло и так далее. Эмоции может быть уже улеглись, чувствую себя неплохо до сих пор.
– Как здоровье после такого серьезного поединка?
– Спасибо, слава богу, все нормально! Значительных травм вроде бы нет, но через пару дней будет более понятно. Треснуло ребро, но это уже традиционно. У меня перед боем с Грином было три ребра сломано. Я выходил на бой со сломанными ребрами. И с Оверимом у меня было два ребра сломано. То есть я ломаю ребра 10-15 раз в год просто на тренировках, на спаррингах и так далее. Хотя они вроде бы крепенькие, но почему-то ломаются. Я думаю не выдерживают нагрузок. И еще сечка. В принципе я считаю, что это достаточно небольшая плата за такой достойный бой.
– Вы так спокойно об этом говорите. Действительно итоги выполненной работы…
– Слушайте, это нормально. Мы же бойцы, и я всю жизнь этим занимаюсь. Я на каждой тренировке что-то делаю. Это нормальная работа. У нас же не бесконтактный вид спорта, а контактный, когда нужно такого же как ты, мощного, сильного, дерзкого, иногда агрессивного заставить сдаться, быть лучше, чтобы он проиграл. То есть это сражение двух накаченных тел, двух характеров, двух разумов.
– Когда вы отпустили этот бой в эмоциональном плане? Кажется, что уже отпустили…
– Это как чайник. Закипел, выплескивает, выплескивает, и сейчас потихоньку бурление и стрельба пузырьками уже закончились, но все еще очень горячо. Естественно с каждым днем оно будет охлаждаться и охлаждаться. Поэтому через недельку-две буду полностью спокоен. Это не так просто –за сутки все забыть, отпустить, и все в прошлом. Нужно какое-то время на остывание.
– Вы интересуетесь, как здоровье у соперника?
– Ну сейчас не интересовался, но если бы у него было все плохо, то я бы переживал, волновался. Если бы его увезли в реанимацию или у него было что-то сломано... Но насколько я знаю, у него все нормально. Он ушел сам, спокойно. Говорят, у него была маленькая сечка. Все, на этом мой интерес к Вердуму закончился.
– Самый запоминающийся момент боя с положительной стороны и с отрицательной?
– Чтобы совсем ярко сейчас ничего не вспоминается. Был момент, но по большей части психологический, когда в третьем раунде подустал реально и спросил у моих секундантов, сколько осталось времени. И мне нужно было рассчитать точно, сколько мне хватит, взорваться или не взорваться. Вот это то, что я запомнил из плохого. А из хорошего – я выполнил то, что и хотел. Например, я сделал пару бэкфистов (удар рукой с разворота – прим. Metaratings), а также прямой удар в корпус ногой. Я видел, что мой соперник после этого был ошеломлен. В принципе, есть куда работать еще, есть, что развивать. Апперкоты неплохо проходили. Чуть-чуть себя корю, так как в первом раунде можно было развить, потому что Вердум плавал несколько раз, и можно было постараться добить и завершить досрочно. Но я очень четко помнил бой с Оверимом, когда я весь выложился в первом раунде и спустя четыре минуты меня не было, я еле стоял на ногах. Нокаута не было, просто сильный толчок, и я упал от обессиливания. И здесь я тоже боялся остаться без сил в первом раунде. Когда я сделал это один раз с Оверимом, то я могу это себе объяснить. А второй раз это было бы непростительно.
– Сейчас не сожалеете, что это было не досрочное завершение боя?
– Нет. Значит все должно было так быть. Вердум – одна из легенд единоборств. Это не человек, который появился год-два назад в мире спорта, не какой-то яркий фейерверк, которые, как правило, очень быстро исчезают. Это реально заслуженный человек, пахарь, труженик, который последние 10-15 лет был в топах. Был чемпионом UFC, убирал сильнейших бойцов, которым не было равных. Когда он убрал Федора и когда он убрал Веласкеса! То есть ребят, которые были в супер-кондициях и состоянии, форме. И я сам считал, что против Федора у него не должно быть особых шансов. И как весь мир после этого был поражен. И с Веласкесом, который крутейший борец и в стойке вырубает кого хочешь, побеждает за счет мощи. А Вердум выходит и спокойно его убирает. Поэтому его списывать нельзя ни в коем случае.
– Как вы относитесь к мнению людей, которые говорят, что Вердум старый, на спаде и поэтому вы его победили?
– Ну правильно, он старый, а Олейник очень молодой. И я воспользовался своим преимуществом в возрасте (смеется). Ну, ребят, попробуйте кто-нибудь с ним побороться или в стойке постоять. Это человек, который спокойно стоит по 3-5 раундов. У него очень конкурентный бой был с Оверимом в стойке. Очень опасный боец, очень сильный. Зачем преуменьшать его заслуги, если он реально крут? Я думаю, что если у него есть дух, воля, то он должен подняться и сделать 2-3 хороших поединка, которые завершатся в его пользу. Теперь я ему этого искренне желаю.
– Показалось, что несколько раз Вердум выходил на достаточно опасные с виду болевые. Они действительно были опасными или в клетке все было не так остро, как со стороны казалось?
– Полсекунды была опасная американа (болевой прием, при котором выкручивается рука в захвате – прим. Metaratings), потому что я ее не ожидал. А все остальное, кимуры (болевой прием, при котором оказывается давление на плечевой сустав противника – прим. Metaratings) и прочее, даже близко не было опасно. Некоторые… Гильотина (плотный захват, с помощью которого оказывается давление на шею соперник – прим. Metaratings), я извиняюсь, я делал специально. Под гильотину – я мог уйти сразу же – повисел в ней 30 секунд, передохнул, при этом, не знаю, снимала камера или нет, но я показывал палец вверх своему секунданту, что все отлично, классно. При этом я слышал, что Вердум задыхается. Это все было предусмотрено.
– А как вы себя чувствовали в американе?
– Это была доля секунды, когда проворачивалась рука, в один момент он остановился на локте, где выполняется болевой прием, я локоть провернул. Естественно, я переживал, что мастер такого уровня может не дать мне уйти из него. Но ушел, все нормально. Его джиу-джитсу – не лучше моего, как мы вчера увидели. Изначально был настроен на ударную технику, поэтому я так и работал. Наш штаб просчитал, что Фабрисиу будет очень верить в свою ударную технику и не будет верить в ударную технику Алексея Олейника. Так и получилось. Мы хотели сделать так, чтоб это оказалось его ошибкой. Так и получилось.
– Искусственное попадание на прием делается, чтобы показать ему: «Парень, ты заблуждаешься! Переоцениваешь свои возможности?»
– Нет, абсолютно не для этого, чисто технически. Воински. Чтобы победить.
О рейтинге и следующем бое
– Вы занимали 12-ю строчку до этого боя. Понимаете, куда сейчас подниметесь примерно?
– Главное, чтобы не опускался. На самом деле зачем сейчас говорить об этом? Ну поднимусь на 10-ю, 9-ю или 11-ю. Какая разница?
– То есть этот рейтинг не так важен?
– Сейчас не так важен. Если бы я был в тройке-пятерке, и это было бы близко к поясной гонке, то нужно было бы что-то раскладывать и что-то думать. Это было бы интересно. А сейчас зачем говорить? Я, как и многие другие, замечал, что слова – это только слова и без действия они не имеют никакого смысла. Очень многие бойцы приходят с крутыми именами, россияне в том числе. Мол, я в UFC пришел за этим и за этим. Все, будущий чемпион. А потом первый-второй бой и он пролетает. Ну и зачем нужно было говорить вот эти слова перед боем? После боя говори тогда. Ну и мне сейчас зачем об этом говорить? Ну поднимусь. Но самое главное, что мне через месяц 43 года, а я до сих пор в высшей лиге мира, уже подрался с легендами – Хантом, Оверимом, Филиповичем, Вердумом. У меня 70 с лишним боев и я пока не старею. Поэтому постараюсь достойно радовать тех, кто радуется и огорчать тех, кто ждет моих поражений. А так как бог даст.
– Расскажите о своих дальнейших планах?
– Месяц-два отдыха и все. Я почувствую, что отдохнул, силы есть, можем работать дальше. Скажу, ребят, давайте бой! Жду следующий бой и параллельно начинаю к нему готовиться.
– То есть в августе-сентябре мы можем вас увидеть снова?
– Я думаю, что на осень буду готов. Я бы на сентябрь уже планировал бы бой. Или октябрь. А почему бы и нет? Но опять же, человек предполагает, бог – располагает. Сейчас чувствую себя активно, энергии еще много. Я себя прочувствовал на 15-и минутах, увидел какие-то огрехи. Нашел в себе что-то новое. То, что у меня получалось, я смогу сейчас усиливать. То, в чем у меня были огрехи, попробую закрыть. Несмотря на весь мой опыт, они есть. И я их всю жизнь закрываю. Совершенным быть нельзя, но стараться и стремиться к этому можно. И я буду это делать. В том числе, за счет этого я в спорте уже более 20 лет и не дерусь сейчас на каких-то третьесортных промоушенах. Я дерусь в самой крутой лиге мира.
– Четыре месяца – это не мало для восстановления? Тот же Хабиб, например, дерется относительно редко.
– У меня есть рекорд – за 13 месяцев 21 бой профессиональный. Я же не могу ориентироваться на кого-то или на что-то. При чем тут Хабиб? А посмотрите, сколько Серроне дерется. Я могу играть в шахматную игру, раскладывать, какие соперники мне подходят, а какие не очень. Да, в этом случае, у меня было бы меньше поражений. Я бы мог бы выбирать соперников попроще и просто зарабатывать деньги. Но я принимаю вызовы, иду на них и сражаюсь. Зачем мне смотреть на статистику? Я ориентируюсь по себе, а не по кому-то. Я же чувствую, что восстановился, отдохнул, тело готово. И если я готов, то можно работать дальше.
– У вас есть какие-то предпочтения по поводу следующего соперника?
– Нет, абсолютно все равно. Даже интереснее, если кого-то сейчас дадут, кого не я буду просить. Принимаю вызов, и идем дальше.
О Дэне Уайте, пустых трибунах и коронавирусе
– Вы, как и другие бойцы UFC 249, вошли в историю, потому что не каждый день приходится драться в подобных условиях. Как вы воспринимали эту ситуацию?
– Олейник уже более 20 лет входит в историю и делает что-то впервые. Что-то больше всех, что-то дольше всех. Но я это делаю не для статистики или для галочки. Меня так воспитывали, и у меня такой сложившийся характер бойца. Быть нестандартным, быть интересным, идти вперед, сразу ва-банк. Бой – это бой. Ведь всегда было интересно, когда, два воина сражаются.
– Как вы воспринимали бой без зрителей? У вас такое впервые было?
– У меня разные бои были. Я дрался и в ночных клубах или на улице, когда клетку ставили, например, на пляже. Я дрался, когда зал был полностью прокурен. Поэтому не самый плохой вариант сейчас был. Плюс я очень хорошо слышал своих секундантов.
– Вердум контактировал с Соузой, у которого подтвердили коронавирус. Как вы к этому отнеслись? Было волнительно?
– Лично для меня не волнительно. Но я переживал немножко и до сих пор опасения есть, чтобы я не принес это в мою семью. У меня дети, супруга, и я бы не хотел перенести это на них. К тому, что я заболею, у меня такое мужское отношение: я за себя не переживаю, а за родных очень сильно.
– Ваша жена написала очень трогательный пост в инстаграме, назвав вас героем. Что для вас значит поддержка семьи? Согласны с тем, что вы – герой?
– Нет, я не герой. Для меня герой – это что-то сакральное. А поддержкой семьи я очень доволен. Когда-то у меня не было супруги, и первые 10-12 лет я выступал без нее. Тогда у меня были родители, братья-сестра, и основные выражения от них были из серии «Нафига тебе это надо? Тебе голову отобьют». А когда супруга живет со мной, с моими мыслями, переживает, помогает и всячески поддерживает – это очень круто помогает и воодушевляет.
– Какое самое необычное поздравление или отзыв, который получили лично или, может быть, увидели в социальных сетях и СМИ?
– Навскидку, из того, что вы говорите, Эдгард Запашный написал: «Леха, спасибо! Благодаря тебе, я вернул свои 50 тысяч, которые у меня жулики увели, с помощью ставки». Вот это было интересно.
– Всех вчера взбудоражила ваша идея об отдыхе на канвасе между раундами. Вы уже объяснили, почему вы это делали. А если бы зал был полон, антураж был другой, вы бы тоже так делали?
– Абсолютно также. У меня вообще из головы вылетело, есть кто в зале или нет. Было все, как всегда. После боя, да, вспоминал отличия какие-то: на входе и на выходе, обычно, руки все тебе тянут, а тут нет. В остальном – все, как всегда.
Естественно, я не для зрителей все это делал, не для понта какого-то. Я делал, потому что я так придумал, я хотел это попробовать. Мне кажется, этот способ восстановления дыхания чуть лучше, чем когда просто сидишь. Когда сидишь, у тебя руки опущены, плечи наклонены, потому что ты не можешь их держать приподнятыми, и это сильно давит на диафрагму, ты прилагаешь усилия, чтобы дышать. А когда лежишь, у тебя абсолютно ровные легкие, ноги задраны, у тебя кровь стекает, все хорошо снабжается кислородом.
– Были ли какие-то личные слова от Дэны Уайта, как он оценил ваше выступление? И было ли какое-то давление из-за того, что вы единственный представитель России, которого пригласили на турнир?
– Ну, приглашали всех. Кто захотел поехать, тот поехал. Уайта после турнира я не видел, но уверен, что его слова еще услышу, или мне передадут их. Либо я съезжу в Лас-Вегас, а там уже мы с ним увидимся. Но я уверен, что бой должен быть оценен хорошо. И критиками, и любителями, и фанатами.
– Многие считают Уайта героем, который смог организовать топ-ивент в очень сложных условиях. Что думаете вы?
– Слушайте, он – красавец! Никто не проводит, никто не может, все сидят и боятся. Кто-то боится лишиться какого-то спонсора, кто-то боится противодействия властей или общественного мнения. Дана Уайт создал это детище много лет назад, развил до того уровня, который мы сейчас видим. И это уровень не один из лучших, а наилучший. Мы сами все это знаем, что UFC – лучший промоушен в данный момент в мире, и Уайт реально за него болеет, переживает. Сейчас было видно, что он слегка изможден и замучен, потратил много сил, вложился в это. Но он красавец! И он перед боями высказал нам всем слова поддержки, мол, ребята – молодцы, я –старался для вас.
И я видел, как все это происходило. В огромнейшем пустом зал работало человек 200-300 персонала. Это охрана, медицинские бригады, вся съемочная бригада, свет, звук для трансляции – огромное количество людей, которым мы дали работу. Гостиница тоже работала только для UFC, и все это транслировалось на миллионы зрителей. Поэтому, я считаю, что это очень-очень круто. И это сделал он. Уайт был тем двигателем или процессором, который это запустил.
– Если не секрет, гонорары были увеличены, учитывая «повышенный коэффициент»? Или нет?
– Нет-нет, все по контракту. Гонорар как у меня, так и у любого бойца по контракту.
– Никаких повышенных коэффициентов? Доплат за коронавирус?
– Нет, никаких доплат за коронавирус.
О Тони Фергюсоне, Петре Яне и бое Гэтжи – Нурмагомедов
– Видели ли что-то из других боев вечера?
– Честно говоря ничего не смотрел. Нескольким моментам удивлен. Слышал, что Нганну выиграл очень быстро, но боя я не видел.
– Бой Фергюсона и Гэтжи тоже не видели?
– Нет, не видел. Но раз Гэтжи выиграл, то молодец, красавец. А Тони немножко расслабился. Мне кажется, что он слишком играл на публику.
– То, что он готовился к Нурмагомедову, а попал на Гэтжи – это важный момент?
– Я уверен, что важный. Если бы я сейчас готовился к Вердуму, а мне дали, например, Дос Сантоса, это сыграло бы огромную роль. То есть готовился бы к борцу, а оказался бы против ударника или наоборот.
– Что вы думаете по поводу боя Гэтжи – Нурмагомедов? Это интересно?
– Ничего не могу сейчас сказать. Я очень мало слежу за нашими бойцами. Только когда они дерутся, то уже в процессе боя я переживаю за них. А интересен любой бой. Плюс защита пояса, титул. В этом плане очень круто и интересно. А кто будет драться за пояс – Петр Ян, Хабиб Нурмагомедов или Саша Волков – это все наши ребята, которые достойно выступают за честь нашей страны.
– То есть вам неважно, кто будет биться против Нурмагомедова – Фергюсон или Гэтжи?
– Я думаю, что психологически, может быть, Фергюсон был бы тяжелее. Очень давно они готовятся к очной встрече, которая уже несколько раз срывалась. А в остальном – в любом случае у Хабиба будет очень известный, достойный претендент. В этом плане интересно.
– Ян очень хотел подраться с Сехудо, но тот принял решение завершить карьеру. Какие бы ощущения испытывали на месте Петра? Была бы обида?
– Уверен, что не было бы обиды и не должно быть. Я уверен, что у него было желание подраться не с Сехудо, а с Сехудо-обладателем пояса. Петр давно стремился к тому, чтобы драться с максимально высоким бойцом и оказаться претендентом. Сейчас он явный претендент и разыграет пояс. То есть сделает то, к чему стремился. Я считаю, что это самое важное. А заберет он пояс у Сехудо или еще кого-то, я думаю, уже вторично.
– Какие у вас дальнейшие планы по поводу карьеры в целом?
– Меня вчера об этом спрашивали ваши коллеги из американского издания. Я ответил, что еще лет 7-10 и буду заканчивать. Так, что ждите. Скоро закончу, немного еще. Может в этом десятилетии, может в следующем.
