8 декабря на турнире АСА 167 в Уфе 48-летний Венер Галиев победил техническим нокаутом в первом раунде экс-претендента на титул чемпиона АСА Хакрана Диаса и довел свою победную серию до трех поединков. Теперь лига рассматривает его кандидатуру для участия в Гран-при легковесов.
В эксклюзивном интервью MMA.Metaratings.ru Галиев рассказал:
- в каком случае согласится принять участие в Гран-при АСА;
- сколько боев провел на самом деле;
- о приключениях Диего Брандао в России;
- как защищал гору Куштау;
- почему не видит себя в политике;
- что думает о 90-х и сериале «Слово пацана».
«Если АСА подождет, готов принять участие в Гран-при»
– Многие топы легкого дивизиона АСА не могли нокаутировать Хакрана Диаса. Как у вас получилось сделать это в первом раунде?
– Стечение обстоятельств и удача. Сам не рассчитывал на такое и настраивался на тяжелый бой. Предполагал, что будет тяжело, потому что соперник превосходит меня физически и где-то технически в борьбе. Понимал, что есть какое-то преимущество в ударной технике и скорости, но его техника, хоть и корявая, неприятна. Он мог доносить свои тяжелые удары до Юсуфа Раисова и других бойцов. У него хороший тайминг, поэтому он умудряется попадать даже с корявой техникой. Он вовремя бил и чувствовал дистанцию.
– Насколько вам помогла поддержка родных стен?
– С одной стороны, приятно, что тебя поддерживают свои болельщики. Я понимал, что если выиграю в Уфе, будет очень круто. В то же время я ожидал, что будет тяжелый бой, и эта ответственность поддавливала.
«Когда узнали, кто будет моим оппонентом, многие товарищи удивлялись, что АСА выбрала такого сильного соперника. Дома могли бы дать кого-то полегче, потому что желательно, чтобы местный боец победил. Публика шла на меня и хотела моей победы. Поэтому друзья посчитали, что меня с таким соперником подставляли».
– А вы лично хотели драться с топовым бойцом?
– Хочется испытать себя с сильными оппонентами, но когда не дома. Дома мне тоже хотелось кого-нибудь попроще. Хотя сложно сказать, кто был бы проще. Любого бойца бери из двадцатки, и для меня никто не будет проходным. Все будут сложные соперники.
– После боя руководство АСА не только наградило вас бонусом, но и в лице Асланбека Бадаева выразило готовность предоставить вам оставшееся вакантное место в Гран-при. Насколько это вам интересно?
– Разговоров об этом не было, но я видел интервью Асланбека, где он это говорил. Я бы хотел попробовать свои силы, но понимаю, что Гран-при уже идет, и что сроки поджимают. У меня перед боем была травма колена в сентябре-октябре. Один врач-хирург сказал, что мне нужно оперироваться, а не бой проводить. Обратился к другому врачу, он тоже сказал, что операция нужна, но согласился провести ее после боя. Сейчас я в ближайшее время ложусь в больницу, и меня прооперируют, а потом будет видно, как я буду восстанавливаться. Раньше мая я не буду готов. Смогут ли они столько ждать? Победитель нашего боя с Дави Рамосом выходит на Абдул-Азиза Абдулвахабова, а он свой четвертьфинальный бой уже давно выиграл. Ему придется почти год ждать. Если АСА такое устраивает, то я согласен.
«Первый бой в Омске провел бесплатно»
– С момента подписания в АСА у вас стабильно получается по два боя в год. Все это время здоровье и травмы не беспокоили?
– Это как раз для меня оптимальный график. Я успеваю и отдохнуть от боев морально, и физически восстановиться. Мне очень комфортно так выступать.
– Официально по данным Sherdog вы провели 50 боев, а неофициально – более 90. Не было желания поправить статистику и внести недостающие поединки?
– По моей статистике это был 95-й бой. Конечно, хотелось бы внести изменения. У меня были другие интересные бои, но, к сожалению, не сохранились даже их видеозаписи. Не представляю, как это можно сделать. Сейчас организаторы сами этим занимаются, а в то время с этим были проблемы. Первым мои бои на Sherdog стал вносить Алексей Жернаков, когда мы начали с ним работать. Все, что мог, он внес, а остальные, видимо, уже не получится.
– Тем более и промоушенов этих уже не существует.
– Там были такие промоушены, что их и промоушенами не назвать. Если находились желающие провести турнир, они связывались с омским Российским центром панкратиона, а те приезжали, проводили турнир со своими спортсменами и уезжали. Местные, если хотели, устраивали видеосъемку, обеспечивали проживание. У кого теперь искать эти съемки, даже не понимаю.
– Даже в наше время случаются контрактные споры, и бойцы могут пожаловаться, что им не все обещанное выплатили. Как с этим обстояло в начале «нулевых»? Вы сталкивались с недобросовестностью, когда не платили обещанного?
«Мой первый бой был в Омске в 2000 году. Я дрался бесплатно, потому что было условие, что если я выигрываю бой, то еду на чемпионат мира. Ни на какой чемпионат мира меня не повезли, но там меня узнали и начали приглашать. Потом, куда бы я ни ездил, со мной всегда организаторы рассчитывались и ни разу не обманули. От других спортсменов на тех турнирах я слышал, что могли кинуть и не заплатить, но ко мне отношение было хорошим».
«Когда Брандао понесло от выпивки, мне предлагали ему втащить»
– Недавно вы говорили, что хотели бы провести третий бой с Диего Брандао. Что помешало вам выиграть у него в двух первых боях?
– Он действительно неудобный соперник. Такое бывает. Дней за пять-шесть до первого боя у меня начались боли в почках. Привезли в больницу и сказали, что пошел песок. У меня была температура и адская боль. Я не мог шевелиться, ничего делать не мог. Любое движение вызывало боль. Мне давали обезболивающие и два раза увозили на скорой. Перед самим боем я простыл и пришел с температурой на взвешивание. Fight Nights впервые проводили турнир в Екатеринбурге, а у нас был главный бой вечера. Чувствовал ответственность, хотя близкие меня отговаривали от боя. В день поединка я проснулся нормально, температуры не было, поэтому решил выступать, хотя состояние было не оптимальным. Это не умаляет достоинств Диего, который отлично провел бой. Его исход решил один пропущенный удар, но не факт, что, если бы я был здоров, этого бы не случилось.
– Какие с ним сложились отношения? После его интервью, где он рассказывал скандальные вещи, что якобы вы пытались его побить после банкета, у вас осталась обида? Есть желание его наказать?
– Мы с ним познакомились, когда я приехал на турнир в Махачкалу, где у него был бой с Мурадом Мачаевым. Нас поселили в соседних номерах в отеле за городом. Поехали на взвешивание в город, а обратно меня подвозили знакомые, а его никто не вез. Я видел, что он стоит и не знает куда ехать, предложил подвезти. По дороге как могли разговаривали на английском. Мы заехали в магазин, он тоже попросился за продуктами. У него не было русских денег, и он не понимал, какие это продукты. Мы нашли продавца, который немного говорил по-английски и помог ему выбрать товар. Он не мог читать наши надписи. Дали ему русских денег, чтобы он мог рассчитаться, и отвезли обратно.
– После боя отношения ухудшились?
– У нас было два банкета. На первом, который проводила принимающая сторона, мы нормально пообщались. Он говорил, что уважает мой возраст, а руководитель нашего клуба Виктор Викторович Киселев напомнил ему его погибшего отца. На второй день мы сами решили встретиться с Камилом Гаджиевым и Сангаджи Тарбаевым, с которыми мы давно дружим. Также было предложение позвать Диего. Там его от выпивки понесло, и случилась эта история. Вражды и обиды к нему нет, поэтому я удивился его интервью. Когда я его успокаивал, мне предлагали ему втащить, но у меня и мыслей таких не было. Прекрасно понимал, что это преподнесут, будто я решил ему за поражение отомстить. Я наоборот оберегал Диего, чтобы с ним ничего не случилось. Перед вторым боем мы встретились в фойе на взвешивании и поздоровались. Он долго мне что-то говорил на английском, но как я понял, он извинился. Мы пожали друг другу руки и разошлись.
– Какое впечатление оставил сам бой-реванш?
– Второй раз я был хорошо готов, но получил сечку. Не знаю, почему судья остановил. Позже другой судья разрешил продолжить бой, где сечка была гораздо сильнее. Не знаю, как бой бы закончился, но я был готов с ним сражаться и понимал, что он мне, как соперник, по силам. Не получилось показать, что я умею в борьбе и ударке. Людям тоже было интересно смотреть наше противостояние, поэтому хотел его поймать и показать, что я могу, но не получилось.
«В политику лучше не соваться, система согнет тебя и сделает таким же, как чиновники»
– В последнее время в российских ММА выступали только два спортсмена вашего возраста. Вторым был Марат Балаев. Никогда не было мысли провести с ним прощальный бой для вас обоих?
– Когда еще сам не был в АСА, я видел бои Марата Балаева и примерялся, как бы с ним выступил. Были такие мысли и было интересно попробовать, но потом, когда пообщались с Маратом и он сказал, что никогда не будет со мной драться, я оставил эти мысли. После таких слов и такого отношения я не буду вызывать его на бой. Все по-разному относятся к этому. У меня к соперникам никогда вражды нет, есть только интерес к спортивной схватке. Марат это воспринимает намного ближе, поэтому наш бой исключен. Вместе выйти на пенсию? У каждого свой резерв. Кто-то раньше, кто-то позже выходит. Я пока о пенсии не думаю, а Марат уже объявил о завершении. Может, когда-нибудь пройдет борцовская схватка, но в ней у меня будет мало шансов.
– Несколько лет назад вы поддержали протесты жителей Башкортостана против разработки на горе Куштау. Почему для вас это было важно?
– Я родился в Стерлитамаке и рос на фоне этой горы Куштау в районе Строймаш. Когда гулял, всегда видел эту гору. Там было четыре горы-шихана, про которые я слышал много преданий и знал отношение людей к ним как к священным горам. Сначала пытались разработать гору Торатау. Я знал об этой проблеме, у меня появились знакомые-активисты, но там не дошло до протестов и все закончилось раньше. За Куштау взялись по-серьезному, друзья попросили помочь, а я не мог остаться равнодушным. Сложно сделать вид, что ничего не происходит. Это большое событие, где важно было выразить гражданскую позицию, а не оставаться в стороне. Я не думал, что так получится. Ехал на эту гору просто постоять в массовке, но когда я появился там, народ узнал и обратил на меня все взоры. Я растерялся и не был готов. Даже не знал, где находится лагерь защитников и кто принимает какие решения. Все получилось спонтанно.
– После того, как Куштау удалось отстоять, к вам добавилось уважения в республике, а многие считают лидером мнений. Вы не думали о политической карьере?
– Такие мысли возникали. Подумав, я понял, что один ничего не сделаю.
«В политике сложилась определенная система. Мне кажется, один человек там не справится. Система или подогнет под себя и тебе придется стать таким же, как эти чиновники, или они просто от тебя избавятся. Нет у меня достаточных знаний и образования, чтобы руководить регионом. У меня нет опыта чиновничьей работы. Сейчас о политике стараюсь не думать, понимаю, что это не мое и лучше туда не соваться».
– Ваш коллега Джефф Монсон не жил в Башкортостане и вообще не был россиянином, но стал депутатом курултая.
– Все люди разные. Я понимаю, что Монсон потом может обратно уехать в Америку, и о нем никто не вспомнит, а мне здесь жить, здесь мои дети и мои родственники. Как людям в глаза потом смотреть, я не представляю.
«Младший сын спрашивал, кто такой чушпан?»
– Вы увлекаетесь хоккеем и играете сами. Болеете за «Автомобилист» или «Салават Юлаев»?
– Конечно, «Салават Юлаев». Хоть я и живу в Екатеринбурге, «Салават Юлаев» давно в моем сердце и душе. Мой сын тоже болеет за «Салават», и всей семье мы болеем за эту команду. Тут вариантов нет.
– Хоккей – самый популярный вид спорта в Башкортостане?
– Однозначно. «Салават» всегда собирает трибуны. Также популярны футбол, биатлон, борьба и бокс. В моем детстве был очень популярен спидвей, в котором у нас было много чемпионов мира, сейчас набирает популярность куреш, но хоккей стопроцентно на первом месте.
– Сейчас много говорят о сериале «Слово пацана». Вы или ваши дети смотрели его? Какие впечатления?
– Конечно, я слышал о нем и многие про него спрашивают. Пока сам до него не дошел. Я больше люблю читать книги, чем смотреть фильмы. Иногда бывает настроение что-нибудь посмотреть. Начинаю листать фильмы в сервисе и не могу выбор сделать, а потом останавливаюсь на какой-нибудь советской классике. Ее всегда смотрю спокойно. Старший сын у меня сейчас в армии, и у него нет возможности смотреть фильмы, а младший посмотрел, задавал вопросы. Я старался аккуратно отвечать. Есть мнение, что фильм – это пропаганда 90-х годов. Я побывал в это время, поучаствовал во всех этих движениях, но пока не посмотрел не могу оценить. Сын спрашивал: «Кто такой чушпан? Что такое «при делах»? Объяснял аккуратно, как мог.
– Ностальгии по тем временам не испытываете?
– Сложно сказать. Память у человека такая, что старое всегда с ностальгией вспоминаешь, хоть мои детство и юность пришлись на не самые хорошие времена. Я заканчивал учебу, потом пошел в армию, познакомился с будущей женой. Были хорошие воспоминания, но понимаешь, что сейчас жизнь получше, чем раньше.
